В одну из оттепелей февраля 1967 года в калмыцких степях произошло событие почти неправдоподобное. Жители отправились в лес по грибы. Несли их оттуда корзинами. И только одного сорта — осенние опенки.
Этому неурочному урожаю предшествовали следующие события. 120 лет назад сделали первую попытку создать в калмыцких степях островки леса для защиты скота от непогоды. Широко задуманная операция кончилась неудачей. Сто последующих лет лесоводы бились, ничего не получалось. Наконец после войны свершилось. Лес зазеленел! Его посадили погуще, с тем чтобы по мере возмужания проредить. Влаги в степи мало, и густой лес долго держать нельзя.
Пришла пора, проредили посадки. Вырубили часть стволиков. Вот тут-то и навалился опенок. Он поселялся на пеньках такими же массами, как в Подмосковье, хотя в степях раньше не рос.
Калмыцкие лесничие встревожились: как бы не пострадали соседние живые деревья. На пнях опенок — мирный разрушитель. Тут он, можно сказать, союзник лесовода. Помогает убирать пни. Иной же раз ему вроде бы чего не хватает, перебирается к живым деревьям.
Осенний опенок идет в арьергарде грибного племени. Появляется перед снегами и морозами. Но в наше время иной раз и в оттепель, весной.
Окольцовывает их. Оплетает под корой шнурами-ризоморфами. Деревья сохнут.
Настоящий осенний опенок не гнушается никакими деревьями. Их у него в обиходе 200 видов по всему земному шару. Похож на маленькую настольную лампу с круглым абажуром. Абажур, то есть шляпка, песочного цвета. Ближе к центру словно толчеными сухарями обсыпана — маленькие темноватые чешуйки. Снизу шляпка затянута светлым покрывалом. Потом оно рвется, и на ножке остается кольцо. Растут опенки большими группами. У всех ноги длинные, тонкие. Не всегда у пней. Иной раз заберутся по стволу так высоко — палкой сбивать приходится.
Этому неурочному урожаю предшествовали следующие события. 120 лет назад сделали первую попытку создать в калмыцких степях островки леса для защиты скота от непогоды. Широко задуманная операция кончилась неудачей. Сто последующих лет лесоводы бились, ничего не получалось. Наконец после войны свершилось. Лес зазеленел! Его посадили погуще, с тем чтобы по мере возмужания проредить. Влаги в степи мало, и густой лес долго держать нельзя.
Пришла пора, проредили посадки. Вырубили часть стволиков. Вот тут-то и навалился опенок. Он поселялся на пеньках такими же массами, как в Подмосковье, хотя в степях раньше не рос.
Калмыцкие лесничие встревожились: как бы не пострадали соседние живые деревья. На пнях опенок — мирный разрушитель. Тут он, можно сказать, союзник лесовода. Помогает убирать пни. Иной же раз ему вроде бы чего не хватает, перебирается к живым деревьям.
Осенний опенок идет в арьергарде грибного племени. Появляется перед снегами и морозами. Но в наше время иной раз и в оттепель, весной.
Окольцовывает их. Оплетает под корой шнурами-ризоморфами. Деревья сохнут.
Настоящий осенний опенок не гнушается никакими деревьями. Их у него в обиходе 200 видов по всему земному шару. Похож на маленькую настольную лампу с круглым абажуром. Абажур, то есть шляпка, песочного цвета. Ближе к центру словно толчеными сухарями обсыпана — маленькие темноватые чешуйки. Снизу шляпка затянута светлым покрывалом. Потом оно рвется, и на ножке остается кольцо. Растут опенки большими группами. У всех ноги длинные, тонкие. Не всегда у пней. Иной раз заберутся по стволу так высоко — палкой сбивать приходится.
В одну из оттепелей февраля 1967 года в калмыцких степях произошло событие почти неправдоподобное. Жители отправились в лес по грибы. Несли их оттуда корзинами. И только одного сорта — осенние опенки.
Этому неурочному урожаю предшествовали следующие события. 120 лет назад сделали первую попытку создать в калмыцких степях островки леса для защиты скота от непогоды. Широко задуманная операция кончилась неудачей. Сто последующих лет лесоводы бились, ничего не получалось. Наконец после войны свершилось. Лес зазеленел! Его посадили погуще, с тем чтобы по мере возмужания проредить. Влаги в степи мало, и густой лес долго держать нельзя.
Пришла пора, проредили посадки. Вырубили часть стволиков. Вот тут-то и навалился опенок. Он поселялся на пеньках такими же массами, как в Подмосковье, хотя в степях раньше не рос.
Калмыцкие лесничие встревожились: как бы не пострадали соседние живые деревья. На пнях опенок — мирный разрушитель. Тут он, можно сказать, союзник лесовода. Помогает убирать пни. Иной же раз ему вроде бы чего не хватает, перебирается к живым деревьям.
Осенний опенок идет в арьергарде грибного племени. Появляется перед снегами и морозами. Но в наше время иной раз и в оттепель, весной.
Окольцовывает их. Оплетает под корой шнурами-ризоморфами. Деревья сохнут.
Настоящий осенний опенок не гнушается никакими деревьями. Их у него в обиходе 200 видов по всему земному шару. Похож на маленькую настольную лампу с круглым абажуром. Абажур, то есть шляпка, песочного цвета. Ближе к центру словно толчеными сухарями обсыпана — маленькие темноватые чешуйки. Снизу шляпка затянута светлым покрывалом. Потом оно рвется, и на ножке остается кольцо. Растут опенки большими группами. У всех ноги длинные, тонкие. Не всегда у пней. Иной раз заберутся по стволу так высоко — палкой сбивать приходится.
Во всех учебниках опенок предается анафеме как опасный паразит. Борьба с ним трудна, потому что трудно сообразить, когда ему заблагорассудится начать сушить живые деревья. Советуют поступать с ним, как с домовым грибом. Сжигать вместе с зараженными деревьями и пнями. Однако, если обратиться к народной мудрости, можно заметить иное отношение к тонконогому. В народе он никогда вредным и ужасным не числился. Напротив, его испокон веку называют медовым. Не то что бледную поганку, которую окрестили смертельной шляпкой. Но попытаемся разобраться по порядку.
Первым подал голос в защиту опенка писатель В. Солоухин, большой любитель и неплохой знаток. Его мысль такова. Если уж считать опенка агрессором, то на скамью подсудимых должен сесть и зайчишка, обгладывающий кору осины, и лось, подстригающий сосновые молодняки, и турист, утаптывающий почву возле палатки. Ведь во всех трех случаях деревья сохнут. Конечно, может быть, не всегда, так ведь и от опенка тоже не всегда. Он может десятки лет жить рядом с живыми деревьями и не причинять вреда. А вдруг…
Надо на фактах разобраться, как опенок из мирного сапрофита (у которого еда — мертвая древесина) превращается в паразита. По этому поводу львовский миколог С. Шевченко поведал следующее. В украинских лесах опенок есть, как и везде, но особого беспокойства лесничим не причиняет, кажется, нигде, кроме как в Прикарпатье. Вот тут он агрессор, да еще какой. Рушит не отдельные стволы. И даже не рощицы. А целые леса. Массивы.
Нападает на живые ельники. У взрослых елей сначала резко тормозится прирост главного побега. Хвоя на верхушке начинает терять свой здоровый вид. Бледнеет. Желтеет. И наконец осыпается. Потом отстает кора, и из-под нее вытекают лужицы смолы. Наконец кора обваливается, и под ней обнажается грибная пленка. Она веером поднимается по стволу, еще выше тянутся ризоморфы, похожие на корни трав и деревьев.
Итак, ситуация явно не в пользу опенка. Однако если бы состоялся суд, гриб был бы оправдан. Виноват не он, а старые лесничие, которые когда-то сажали в Прикарпатье ельники по немецким рецептам. Сажали там, где ель в природе одна-одине-шенька никогда не росла, а если и росла, то в сообществе бука, клена, вяза и многих других деревьев. Все вместе они посыпали почву разнообразной листвой — лучшим удобрением. Жесткая еловая хвоя тогда не слеживалась плотным, как асфальт, слоем и не портила почву.
Лесничие погнались за сиюминутной выгодой. Ель растет быстрее бука. Дает древесину лучше клена. Имеет ствол более прямой, чем у вяза. Из нее сделаешь и бумагу, и деки музыкальных инструментов. Соблазнов много.
За ошибку лесничих приходится платить потомкам. Нам. Еловый лес слабеет без листового удобрения, без соседства лиственных пород. Тут-то и нападает на него опенок. Конечно, сохнут на Украине не только ельники. И дубняки тоже. Но опять-таки какие? Саженые. Созданные без учета законов природы. Чистые. Без примеси.
Собственно говоря, ведь и в калмыцких степях сохнут тоже чистые посадки. Из одного вяза. Примешать бы к ним другие породы деревьев, может, и обошлось бы… В Прикарпатье сейчас именно так и поступают. Но там, на Украине, влажно и может расти много пород. В калмыцких степях сухо да еще почва соленая. Кроме вяза, ничего и не подберешь. Как быть?
Теперь предоставим слово другому защитнику опенка — специалисту по северным лесам В. Шубину. Он часто наблюдал, как сеют лесники сосновые и еловые семена. Стараются разбросать их возле пней. Расчет такой: там сорных трав поменьше. Почва порыхлее и побогаче. Да и есть старые ходы корней, по которым легко проникают корешки молодых сеянцев. Проходит год-другой, и рядом со всходами на пне появляются полчища опят. Соседство на первый взгляд опасное. Однако годы идут, а молодняк не только не страдает, не желтеет, не сохнет, напротив, вид у него гораздо лучше, чем вдали от опенка. И рост тоже. Выяснилось: разрушая пень, опенок удобряет землю для сеянцев. Мало этого. Корешки сосенок и елочек устремляются туда же, где работает грибница опенка,— в рыхлую древесину пня. Как тут не вспомнить, что опенок иногда образует союз — микоризу с травами и кустарничками. А в тропиках становится совершенно беспомощной без опенка орхидея гастродия высокая. Ее клубни не трогаются в рост, пока на них не воздействует опенок.
Соблюдая объективность, отметим: Шубин привел доводы не только в пользу опенка, но и против. Специалист вспомнил, что у немецких лесоводов опенок неожиданно обрушивался со старых-престарых пней 60-летней давности на еловые молодняки. И сушил их куртинами по 10—20 штук сразу. Я не знаю, какие молодняки имел в виду В. Шубин, но, наверное, чистые. Тогда ничего удивительного нет. Опенок просто показал лесничим, что такие молодняки создавать нельзя. Дал им наглядный урок.
В длинном ряду достоинств гриба есть и еще одно немаловажное. Его многочисленное воинство никогда не бывает червивым. Хотя гриб и вкуснейший (даже латинское название — медовый!), насекомые его бракуют так же, как, скажем, лисичку. Однако В. Шубин считает, что причины совершенно разные. У лисички особые отпугивающие вещества, а у медового причина иная. Просто появляется позднее. Сентябрь. Месяц, когда для насекомых уже погода не та… Ученый и подтверждение приводит. Был такой 1968 год. Исключительный по погодным условиям холодный июль. И опенки появились на месяц раньше. Зато 83 процента оказались червивыми. Ранний опенок не приносит радости!
Хоть и зовется этот опенок ложным, а пни разрушает так же качественно и быстро, как и настоящий, осенний.
Этому неурочному урожаю предшествовали следующие события. 120 лет назад сделали первую попытку создать в калмыцких степях островки леса для защиты скота от непогоды. Широко задуманная операция кончилась неудачей. Сто последующих лет лесоводы бились, ничего не получалось. Наконец после войны свершилось. Лес зазеленел! Его посадили погуще, с тем чтобы по мере возмужания проредить. Влаги в степи мало, и густой лес долго держать нельзя.
Пришла пора, проредили посадки. Вырубили часть стволиков. Вот тут-то и навалился опенок. Он поселялся на пеньках такими же массами, как в Подмосковье, хотя в степях раньше не рос.
Калмыцкие лесничие встревожились: как бы не пострадали соседние живые деревья. На пнях опенок — мирный разрушитель. Тут он, можно сказать, союзник лесовода. Помогает убирать пни. Иной же раз ему вроде бы чего не хватает, перебирается к живым деревьям.
Осенний опенок идет в арьергарде грибного племени. Появляется перед снегами и морозами. Но в наше время иной раз и в оттепель, весной.
Окольцовывает их. Оплетает под корой шнурами-ризоморфами. Деревья сохнут.
Настоящий осенний опенок не гнушается никакими деревьями. Их у него в обиходе 200 видов по всему земному шару. Похож на маленькую настольную лампу с круглым абажуром. Абажур, то есть шляпка, песочного цвета. Ближе к центру словно толчеными сухарями обсыпана — маленькие темноватые чешуйки. Снизу шляпка затянута светлым покрывалом. Потом оно рвется, и на ножке остается кольцо. Растут опенки большими группами. У всех ноги длинные, тонкие. Не всегда у пней. Иной раз заберутся по стволу так высоко — палкой сбивать приходится.
Во всех учебниках опенок предается анафеме как опасный паразит. Борьба с ним трудна, потому что трудно сообразить, когда ему заблагорассудится начать сушить живые деревья. Советуют поступать с ним, как с домовым грибом. Сжигать вместе с зараженными деревьями и пнями. Однако, если обратиться к народной мудрости, можно заметить иное отношение к тонконогому. В народе он никогда вредным и ужасным не числился. Напротив, его испокон веку называют медовым. Не то что бледную поганку, которую окрестили смертельной шляпкой. Но попытаемся разобраться по порядку.
Первым подал голос в защиту опенка писатель В. Солоухин, большой любитель и неплохой знаток. Его мысль такова. Если уж считать опенка агрессором, то на скамью подсудимых должен сесть и зайчишка, обгладывающий кору осины, и лось, подстригающий сосновые молодняки, и турист, утаптывающий почву возле палатки. Ведь во всех трех случаях деревья сохнут. Конечно, может быть, не всегда, так ведь и от опенка тоже не всегда. Он может десятки лет жить рядом с живыми деревьями и не причинять вреда. А вдруг…
Надо на фактах разобраться, как опенок из мирного сапрофита (у которого еда — мертвая древесина) превращается в паразита. По этому поводу львовский миколог С. Шевченко поведал следующее. В украинских лесах опенок есть, как и везде, но особого беспокойства лесничим не причиняет, кажется, нигде, кроме как в Прикарпатье. Вот тут он агрессор, да еще какой. Рушит не отдельные стволы. И даже не рощицы. А целые леса. Массивы.
Нападает на живые ельники. У взрослых елей сначала резко тормозится прирост главного побега. Хвоя на верхушке начинает терять свой здоровый вид. Бледнеет. Желтеет. И наконец осыпается. Потом отстает кора, и из-под нее вытекают лужицы смолы. Наконец кора обваливается, и под ней обнажается грибная пленка. Она веером поднимается по стволу, еще выше тянутся ризоморфы, похожие на корни трав и деревьев.
Итак, ситуация явно не в пользу опенка. Однако если бы состоялся суд, гриб был бы оправдан. Виноват не он, а старые лесничие, которые когда-то сажали в Прикарпатье ельники по немецким рецептам. Сажали там, где ель в природе одна-одине-шенька никогда не росла, а если и росла, то в сообществе бука, клена, вяза и многих других деревьев. Все вместе они посыпали почву разнообразной листвой — лучшим удобрением. Жесткая еловая хвоя тогда не слеживалась плотным, как асфальт, слоем и не портила почву.
Лесничие погнались за сиюминутной выгодой. Ель растет быстрее бука. Дает древесину лучше клена. Имеет ствол более прямой, чем у вяза. Из нее сделаешь и бумагу, и деки музыкальных инструментов. Соблазнов много.
За ошибку лесничих приходится платить потомкам. Нам. Еловый лес слабеет без листового удобрения, без соседства лиственных пород. Тут-то и нападает на него опенок. Конечно, сохнут на Украине не только ельники. И дубняки тоже. Но опять-таки какие? Саженые. Созданные без учета законов природы. Чистые. Без примеси.
Собственно говоря, ведь и в калмыцких степях сохнут тоже чистые посадки. Из одного вяза. Примешать бы к ним другие породы деревьев, может, и обошлось бы… В Прикарпатье сейчас именно так и поступают. Но там, на Украине, влажно и может расти много пород. В калмыцких степях сухо да еще почва соленая. Кроме вяза, ничего и не подберешь. Как быть?
Теперь предоставим слово другому защитнику опенка — специалисту по северным лесам В. Шубину. Он часто наблюдал, как сеют лесники сосновые и еловые семена. Стараются разбросать их возле пней. Расчет такой: там сорных трав поменьше. Почва порыхлее и побогаче. Да и есть старые ходы корней, по которым легко проникают корешки молодых сеянцев. Проходит год-другой, и рядом со всходами на пне появляются полчища опят. Соседство на первый взгляд опасное. Однако годы идут, а молодняк не только не страдает, не желтеет, не сохнет, напротив, вид у него гораздо лучше, чем вдали от опенка. И рост тоже. Выяснилось: разрушая пень, опенок удобряет землю для сеянцев. Мало этого. Корешки сосенок и елочек устремляются туда же, где работает грибница опенка,— в рыхлую древесину пня. Как тут не вспомнить, что опенок иногда образует союз — микоризу с травами и кустарничками. А в тропиках становится совершенно беспомощной без опенка орхидея гастродия высокая. Ее клубни не трогаются в рост, пока на них не воздействует опенок.
Соблюдая объективность, отметим: Шубин привел доводы не только в пользу опенка, но и против. Специалист вспомнил, что у немецких лесоводов опенок неожиданно обрушивался со старых-престарых пней 60-летней давности на еловые молодняки. И сушил их куртинами по 10—20 штук сразу. Я не знаю, какие молодняки имел в виду В. Шубин, но, наверное, чистые. Тогда ничего удивительного нет. Опенок просто показал лесничим, что такие молодняки создавать нельзя. Дал им наглядный урок.
В длинном ряду достоинств гриба есть и еще одно немаловажное. Его многочисленное воинство никогда не бывает червивым. Хотя гриб и вкуснейший (даже латинское название — медовый!), насекомые его бракуют так же, как, скажем, лисичку. Однако В. Шубин считает, что причины совершенно разные. У лисички особые отпугивающие вещества, а у медового причина иная. Просто появляется позднее. Сентябрь. Месяц, когда для насекомых уже погода не та… Ученый и подтверждение приводит. Был такой 1968 год. Исключительный по погодным условиям холодный июль. И опенки появились на месяц раньше. Зато 83 процента оказались червивыми. Ранний опенок не приносит радости!
Хоть и зовется этот опенок ложным, а пни разрушает так же качественно и быстро, как и настоящий, осенний.
Прав ли В. Шубин? Вполне возможно. Но два обстоятельства заставляют еще раз подумать над его выводом. Во-первых, опенки растут не только в сентябре. Первый слой проходит в августе. Во-вторых, на Сахалине есть собрат опенка из того же рода армилляриелла (в переводе — запястье, поясок, браслет) — ложный шампиньон. Мухи и комары его тоже обходят стороной. Не потому ли, что все-таки вещества, неприятные для мух, в том и другом содержатся?
И последний штрих. По многочисленности плодовых тел среди шляпочных грибов опенок держит первое место. По разнообразию использования, кажется, тоже первое. Белый нельзя солить, рыжик нельзя сушить. С опенком можно делать все, что хочешь.