Алария — полная противоположность ламинарии. Капуста от силы пять метров длиной. Алария — 20, а то и все 45! С макроцистисом поспорить может вполне. В наших водах алария — гигант. Рекордсмен. Уникум. У берегов Командорских островов образует настоящие подводные леса. Только в лесах этих пусто. Другое дело на капустных лугах. Там жизнь бьет ключом. Какой только живности нет!
Алария живет одна. Рыбы избегают откладывать икру в ее зарослях. Их косяки обходят фронт аларий стороной. Нет в гигантских лесах ни морских ежей, ни морских звезд. Только изредка появляются мшанки и гидроиды, да и то, пожалуй, случайно.
И все же аларий — существа далеко не бесполезные для животного мира. И для растительного тоже. По крайней мере, ламинарии своим процветанием обязаны им. Об этой связи чуточку позже. А сейчас представим себе портрет аларий. Скроена она в виде длинного ремня с пустотелым ребром посредине. В ребре воздух. Он позволяет водоросли плавать по волнам. Алария заякоривается на камнях так же прочно, как и другие бурые водоросли. Там, где стебель переходит в пластину, у аларий нечто вроде бантика. Розетка маленьких пластин. Когда наступает отлив, плети налегают друг на друга, перекрещиваются, сплетаются. Образуется такая каша, сквозь которую на шлюпке невозможно пробиться.
Во время прилива хаос плавающей зелени напоминает скопище надувных матрацев для отдыхающих. На Командорах их называют капустниками. На капустных матрацах любят понежиться наши знакомые — каланы. Если во время отлива обнажатся камни и на них налипнут, высыхая, алариевые плети, каланы расположатся именно здесь, но не на голом камне. Не кормиться приходят туда, а отдыхать. Кормятся в другом месте. В алариевом лесу есть нечего. Зато отдых превосходный. Во-первых, волнения нет. Алария гасит его не хуже макроцистиса. Во-вторых, убежище и защита от хищных касаток. Поэтому блаженствуют морские выдры на матрацах не только в свободную от еды часть дня, но еще и ночью.
Алария живет одна. Рыбы избегают откладывать икру в ее зарослях. Их косяки обходят фронт аларий стороной. Нет в гигантских лесах ни морских ежей, ни морских звезд. Только изредка появляются мшанки и гидроиды, да и то, пожалуй, случайно.
И все же аларий — существа далеко не бесполезные для животного мира. И для растительного тоже. По крайней мере, ламинарии своим процветанием обязаны им. Об этой связи чуточку позже. А сейчас представим себе портрет аларий. Скроена она в виде длинного ремня с пустотелым ребром посредине. В ребре воздух. Он позволяет водоросли плавать по волнам. Алария заякоривается на камнях так же прочно, как и другие бурые водоросли. Там, где стебель переходит в пластину, у аларий нечто вроде бантика. Розетка маленьких пластин. Когда наступает отлив, плети налегают друг на друга, перекрещиваются, сплетаются. Образуется такая каша, сквозь которую на шлюпке невозможно пробиться.
Во время прилива хаос плавающей зелени напоминает скопище надувных матрацев для отдыхающих. На Командорах их называют капустниками. На капустных матрацах любят понежиться наши знакомые — каланы. Если во время отлива обнажатся камни и на них налипнут, высыхая, алариевые плети, каланы расположатся именно здесь, но не на голом камне. Не кормиться приходят туда, а отдыхать. Кормятся в другом месте. В алариевом лесу есть нечего. Зато отдых превосходный. Во-первых, волнения нет. Алария гасит его не хуже макроцистиса. Во-вторых, убежище и защита от хищных касаток. Поэтому блаженствуют морские выдры на матрацах не только в свободную от еды часть дня, но еще и ночью.
Алария — полная противоположность ламинарии. Капуста от силы пять метров длиной. Алария — 20, а то и все 45! С макроцистисом поспорить может вполне. В наших водах алария — гигант. Рекордсмен. Уникум. У берегов Командорских островов образует настоящие подводные леса. Только в лесах этих пусто. Другое дело на капустных лугах. Там жизнь бьет ключом. Какой только живности нет!
Алария живет одна. Рыбы избегают откладывать икру в ее зарослях. Их косяки обходят фронт аларий стороной. Нет в гигантских лесах ни морских ежей, ни морских звезд. Только изредка появляются мшанки и гидроиды, да и то, пожалуй, случайно.
И все же аларий — существа далеко не бесполезные для животного мира. И для растительного тоже. По крайней мере, ламинарии своим процветанием обязаны им. Об этой связи чуточку позже. А сейчас представим себе портрет аларий. Скроена она в виде длинного ремня с пустотелым ребром посредине. В ребре воздух. Он позволяет водоросли плавать по волнам. Алария заякоривается на камнях так же прочно, как и другие бурые водоросли. Там, где стебель переходит в пластину, у аларий нечто вроде бантика. Розетка маленьких пластин. Когда наступает отлив, плети налегают друг на друга, перекрещиваются, сплетаются. Образуется такая каша, сквозь которую на шлюпке невозможно пробиться.
Во время прилива хаос плавающей зелени напоминает скопище надувных матрацев для отдыхающих. На Командорах их называют капустниками. На капустных матрацах любят понежиться наши знакомые — каланы. Если во время отлива обнажатся камни и на них налипнут, высыхая, алариевые плети, каланы расположатся именно здесь, но не на голом камне. Не кормиться приходят туда, а отдыхать. Кормятся в другом месте. В алариевом лесу есть нечего. Зато отдых превосходный. Во-первых, волнения нет. Алария гасит его не хуже макроцистиса. Во-вторых, убежище и защита от хищных касаток. Поэтому блаженствуют морские выдры на матрацах не только в свободную от еды часть дня, но еще и ночью.
Досадно лишь то, что сезон отдыха у этих симпатичных животных не так уж велик. Во всяком случае, он короче, чем наше время летних отпусков. Уже в середине июля на Командорах начинаются штормы. И как ни прочны якоря у аларий (похожи на гигантские луковицы!), они не выдерживают. Рвутся и стебли. Волны вышвыривают часть оборванных пластин на берег, и они громоздятся там темным коричневым валом. К концу августа все кончено. Багряный наряд филлофоры, вечно блуждающей по дну и нигде не имеющей пристанища.
Капустники исчезают до следующей весны. Беднягам каланам приходится теперь жаться ближе к берегу.
Только в марте начинают вновь отрастать подводные леса аларий. В апреле их станет больше. В мае войдут в полную силу. И тогда снова на воде появятся матрацы для летнего отдыха. Капустники займут свое законное место на мелководьях и банках, окружая Командоры прерывистым кольцом.
Создавая удобства для каланов, аларий обеспечивают умножение их рядов и соответственно уменьшение ежовых легионов, которые выедают морскую капусту. Кроме каланов, на матрацах проводит свой летний отдых и нерпа.
Особый вид придает подводным лесам лессония. Внешне она напоминает одним пальму, другим — деревья каменноугольного периода. Лессония тоже из бурых водорослей. Ствол у нее прямой и толстый. Ветви печально изогнуты, затем повисают, что придает всему растению плакучий вид. Правда, ростом лессония всего метра полтора или два, но в других местах вытягивается и на все 15. Самая крупная лессония чернеющая (нигресценс) встречается у перуанского побережья. Ее крона колышется, как листья пальм во время бури. У нас растет одна из двухметровых — ламинариевидная. Обитает в северной части Охотского моря. На юг, в теплые воды не идет.
Алария живет одна. Рыбы избегают откладывать икру в ее зарослях. Их косяки обходят фронт аларий стороной. Нет в гигантских лесах ни морских ежей, ни морских звезд. Только изредка появляются мшанки и гидроиды, да и то, пожалуй, случайно.
И все же аларий — существа далеко не бесполезные для животного мира. И для растительного тоже. По крайней мере, ламинарии своим процветанием обязаны им. Об этой связи чуточку позже. А сейчас представим себе портрет аларий. Скроена она в виде длинного ремня с пустотелым ребром посредине. В ребре воздух. Он позволяет водоросли плавать по волнам. Алария заякоривается на камнях так же прочно, как и другие бурые водоросли. Там, где стебель переходит в пластину, у аларий нечто вроде бантика. Розетка маленьких пластин. Когда наступает отлив, плети налегают друг на друга, перекрещиваются, сплетаются. Образуется такая каша, сквозь которую на шлюпке невозможно пробиться.
Во время прилива хаос плавающей зелени напоминает скопище надувных матрацев для отдыхающих. На Командорах их называют капустниками. На капустных матрацах любят понежиться наши знакомые — каланы. Если во время отлива обнажатся камни и на них налипнут, высыхая, алариевые плети, каланы расположатся именно здесь, но не на голом камне. Не кормиться приходят туда, а отдыхать. Кормятся в другом месте. В алариевом лесу есть нечего. Зато отдых превосходный. Во-первых, волнения нет. Алария гасит его не хуже макроцистиса. Во-вторых, убежище и защита от хищных касаток. Поэтому блаженствуют морские выдры на матрацах не только в свободную от еды часть дня, но еще и ночью.
Досадно лишь то, что сезон отдыха у этих симпатичных животных не так уж велик. Во всяком случае, он короче, чем наше время летних отпусков. Уже в середине июля на Командорах начинаются штормы. И как ни прочны якоря у аларий (похожи на гигантские луковицы!), они не выдерживают. Рвутся и стебли. Волны вышвыривают часть оборванных пластин на берег, и они громоздятся там темным коричневым валом. К концу августа все кончено. Багряный наряд филлофоры, вечно блуждающей по дну и нигде не имеющей пристанища.
Капустники исчезают до следующей весны. Беднягам каланам приходится теперь жаться ближе к берегу.
Только в марте начинают вновь отрастать подводные леса аларий. В апреле их станет больше. В мае войдут в полную силу. И тогда снова на воде появятся матрацы для летнего отдыха. Капустники займут свое законное место на мелководьях и банках, окружая Командоры прерывистым кольцом.
Создавая удобства для каланов, аларий обеспечивают умножение их рядов и соответственно уменьшение ежовых легионов, которые выедают морскую капусту. Кроме каланов, на матрацах проводит свой летний отдых и нерпа.
Особый вид придает подводным лесам лессония. Внешне она напоминает одним пальму, другим — деревья каменноугольного периода. Лессония тоже из бурых водорослей. Ствол у нее прямой и толстый. Ветви печально изогнуты, затем повисают, что придает всему растению плакучий вид. Правда, ростом лессония всего метра полтора или два, но в других местах вытягивается и на все 15. Самая крупная лессония чернеющая (нигресценс) встречается у перуанского побережья. Ее крона колышется, как листья пальм во время бури. У нас растет одна из двухметровых — ламинариевидная. Обитает в северной части Охотского моря. На юг, в теплые воды не идет.