Есть в Крыму такие места, где вода окрашена в красные тона. В Западной Сибири известны озера Вишневое и Малиновое. Когда из этих озер добывают столовую соль, она сохраняет свой розоватый цвет. И только на солнце он постепенно бледнеет.
Для двора Екатерины II добывали розовую соль из озера Малинового под Астраханью. Она имела пурпурный цвет и «любезный, схожий с происходящим от малины запах». Ежегодно царский двор поглощал сто пудов розовой соли. Был приказ: больше оной соли никому не давать! Екатерининские академики терялись в догадках по поводу цвета и запаха соли. Академик П. Фальк полагал, что все дело в сернистых ключах, которые впадают в озеро. Адъюнкт Академии наук И. Лепехин признавался: «Красной рапы цвет доказать — дело сверх моего понятия…»
В 1836 году Парижская академия наук решила наконец выяснить, в чем дело, и поручила академику Пайану докопаться до истины. Пайан написал другому академику — Одуэну, знатоку соленых озер Англии. Тот считал виновником окраски мелкого рачка артемию. Пайан согласился с мнением своего коллеги, о чем и написал в отчете.
Через два года другой ученый — Дюналь — выступил с опровержением. Он доказывал, что не рачок, а микроскопические растения окрашивают воду и соль. Академия создала комиссию для выяснения истины. В нее вошел знаменитый Ж. Сент-Илер. Он осмотрел озера и нашел, что прав Дюналь. Спасая свою репутацию, Пайан выступил с новым заявлением: водоросли действительно что-то значат, но только как пища для рачков. А окрашивает воду все-таки рачок.
И снова Парижская академия наук собрала комиссию. На этот раз Пайан был окончательно посрамлен. Много спорили и впоследствии. Чем только не объясняли окраску воды! Одни — солями железа. Другие — бактериями. Третьи считали причиной корень цветкового растения оносмы красильной с берегов озера Эльтон, тдже имеющего красную воду.
А виновницей оказалась родственница хламидомонады, зеленая водоросль дюналиелла солевая. В 1901 году ее открыл румынский ботаник Теодореску и назвал в честь Дюналя. Проживая в соленом месиве, где на литр приходится 280 граммов соли, дюналиелла запасает пигменты — каротиноиды кирпич-но-красного цвета. А поскольку в насыщенных рассолах не могут жить другие водоросли, дюналиелла и размножается так обильно, вызывая цветение озер. К сожалению, эту подвижную водоросль можно увидеть только под микроскопом, а хорошо рассмотреть лишь под большим увеличением.
Для двора Екатерины II добывали розовую соль из озера Малинового под Астраханью. Она имела пурпурный цвет и «любезный, схожий с происходящим от малины запах». Ежегодно царский двор поглощал сто пудов розовой соли. Был приказ: больше оной соли никому не давать! Екатерининские академики терялись в догадках по поводу цвета и запаха соли. Академик П. Фальк полагал, что все дело в сернистых ключах, которые впадают в озеро. Адъюнкт Академии наук И. Лепехин признавался: «Красной рапы цвет доказать — дело сверх моего понятия…»
В 1836 году Парижская академия наук решила наконец выяснить, в чем дело, и поручила академику Пайану докопаться до истины. Пайан написал другому академику — Одуэну, знатоку соленых озер Англии. Тот считал виновником окраски мелкого рачка артемию. Пайан согласился с мнением своего коллеги, о чем и написал в отчете.
Через два года другой ученый — Дюналь — выступил с опровержением. Он доказывал, что не рачок, а микроскопические растения окрашивают воду и соль. Академия создала комиссию для выяснения истины. В нее вошел знаменитый Ж. Сент-Илер. Он осмотрел озера и нашел, что прав Дюналь. Спасая свою репутацию, Пайан выступил с новым заявлением: водоросли действительно что-то значат, но только как пища для рачков. А окрашивает воду все-таки рачок.
И снова Парижская академия наук собрала комиссию. На этот раз Пайан был окончательно посрамлен. Много спорили и впоследствии. Чем только не объясняли окраску воды! Одни — солями железа. Другие — бактериями. Третьи считали причиной корень цветкового растения оносмы красильной с берегов озера Эльтон, тдже имеющего красную воду.
А виновницей оказалась родственница хламидомонады, зеленая водоросль дюналиелла солевая. В 1901 году ее открыл румынский ботаник Теодореску и назвал в честь Дюналя. Проживая в соленом месиве, где на литр приходится 280 граммов соли, дюналиелла запасает пигменты — каротиноиды кирпич-но-красного цвета. А поскольку в насыщенных рассолах не могут жить другие водоросли, дюналиелла и размножается так обильно, вызывая цветение озер. К сожалению, эту подвижную водоросль можно увидеть только под микроскопом, а хорошо рассмотреть лишь под большим увеличением.
Есть в Крыму такие места, где вода окрашена в красные тона. В Западной Сибири известны озера Вишневое и Малиновое. Когда из этих озер добывают столовую соль, она сохраняет свой розоватый цвет. И только на солнце он постепенно бледнеет.
Для двора Екатерины II добывали розовую соль из озера Малинового под Астраханью. Она имела пурпурный цвет и «любезный, схожий с происходящим от малины запах». Ежегодно царский двор поглощал сто пудов розовой соли. Был приказ: больше оной соли никому не давать! Екатерининские академики терялись в догадках по поводу цвета и запаха соли. Академик П. Фальк полагал, что все дело в сернистых ключах, которые впадают в озеро. Адъюнкт Академии наук И. Лепехин признавался: «Красной рапы цвет доказать — дело сверх моего понятия…»
В 1836 году Парижская академия наук решила наконец выяснить, в чем дело, и поручила академику Пайану докопаться до истины. Пайан написал другому академику — Одуэну, знатоку соленых озер Англии. Тот считал виновником окраски мелкого рачка артемию. Пайан согласился с мнением своего коллеги, о чем и написал в отчете.
Через два года другой ученый — Дюналь — выступил с опровержением. Он доказывал, что не рачок, а микроскопические растения окрашивают воду и соль. Академия создала комиссию для выяснения истины. В нее вошел знаменитый Ж. Сент-Илер. Он осмотрел озера и нашел, что прав Дюналь. Спасая свою репутацию, Пайан выступил с новым заявлением: водоросли действительно что-то значат, но только как пища для рачков. А окрашивает воду все-таки рачок.
И снова Парижская академия наук собрала комиссию. На этот раз Пайан был окончательно посрамлен. Много спорили и впоследствии. Чем только не объясняли окраску воды! Одни — солями железа. Другие — бактериями. Третьи считали причиной корень цветкового растения оносмы красильной с берегов озера Эльтон, тдже имеющего красную воду.
А виновницей оказалась родственница хламидомонады, зеленая водоросль дюналиелла солевая. В 1901 году ее открыл румынский ботаник Теодореску и назвал в честь Дюналя. Проживая в соленом месиве, где на литр приходится 280 граммов соли, дюналиелла запасает пигменты — каротиноиды кирпич-но-красного цвета. А поскольку в насыщенных рассолах не могут жить другие водоросли, дюналиелла и размножается так обильно, вызывая цветение озер. К сожалению, эту подвижную водоросль можно увидеть только под микроскопом, а хорошо рассмотреть лишь под большим увеличением.
А теперь оставим дюналиеллу и обратимся к другому месту биосферы, где условия жизни тоже убийственные, но не из-за солености, а из-за холода. Родственница дюналиеллы хламидомонада горная, обитающая на ледниках Кавказа, в зимнее время использует тот же защитный прием, что и царица рассолов. Запасает красный пигмент гематохром и переходит в состояние покоя. Когда собирается масса хламидомонад, снег становится кроваво-красным на больших площадях: в 1929 году в горах Северного Кавказа нашли на снегу красное поле в несколько квадратных километров. Когда приходит лето, теплеет, снег подтаивает — хламидомонада возвращается к жизни, становится подвижной.
Красный снег видели не только на Кавказе. Его нашли и во многих других местах: на Полярном Урале, Алтае, на Камчатке и Новой Земле. Большие поля обнаружили и в Гренландии.
В Антарктиде кровавый снег появляется пятнами-вдоль побережья. И не только потому, что здесь теплее. Гораздо важнее другая причина: с соседних скал сносит ветром высохший птичий помет. Хламидомонада антарктическая, которая здесь обитает, без удобрения не растет. День за днем нарастает тон окраски от бледно-розовой до густо-красной. Потом снег тает, а вместе с ним и хламидомонада уносится в океан.
Обратно на берег водоросль попадает не без помощи пернатых. И ее спутница, вездесущая пра-зиола ломкая — одно из самых верных растений шестого континента. Празиола обязана своим широким распространением в Антарктиде большому поморнику. Он не упускает возможности искупаться в лужицах пресной воды. В лужах клетки празиолы всегда есть. На лапках и перьях птица транспортирует водоросль почти до самого Южного полюса.
Итак, все выносят зеленые водоросли — холод, убийственные рассолы. В наш век прибавилось еще одно испытание — загрязнение вод. И тут выдвинулись из этой группы два прежде незаметных растения: морской салат — ульва и энтероморфа. Та и другая — жители умеренных широт. Ульва действительно немного похожа на огородный салат и габаритами, и внешним видом. Ее светло-зеленый лист рассечен на лопасти, по краю собранные гармошкой. Энтероморфа растет кустиком из ремневидных пустотелых трубок.
Оба существа точно специально созданы для нашего века. Льются в моря сточные воды, гибнет морская трава — зостера, уходят от берегов многие водоросли. Их место занимает ульва. Она все больше расселяется вдоль берегов. Ее спутница — энтероморфа не отстает, облепляя прибрежные камни своими зелеными «волосами». Чем грязнее вода, тем, кажется, для них лучше. Пышными коврами разрастаются вокруг отверстий сточных труб. Мало этого, пробираются и в саму трубу, и только недостаток света не дает им возможности прошествовать по всей трубе. Сдерживают их напор морские зайцы. В защищенных бухтовтах северной Калифорнии они уплетают и ту и другую.
Для двора Екатерины II добывали розовую соль из озера Малинового под Астраханью. Она имела пурпурный цвет и «любезный, схожий с происходящим от малины запах». Ежегодно царский двор поглощал сто пудов розовой соли. Был приказ: больше оной соли никому не давать! Екатерининские академики терялись в догадках по поводу цвета и запаха соли. Академик П. Фальк полагал, что все дело в сернистых ключах, которые впадают в озеро. Адъюнкт Академии наук И. Лепехин признавался: «Красной рапы цвет доказать — дело сверх моего понятия…»
В 1836 году Парижская академия наук решила наконец выяснить, в чем дело, и поручила академику Пайану докопаться до истины. Пайан написал другому академику — Одуэну, знатоку соленых озер Англии. Тот считал виновником окраски мелкого рачка артемию. Пайан согласился с мнением своего коллеги, о чем и написал в отчете.
Через два года другой ученый — Дюналь — выступил с опровержением. Он доказывал, что не рачок, а микроскопические растения окрашивают воду и соль. Академия создала комиссию для выяснения истины. В нее вошел знаменитый Ж. Сент-Илер. Он осмотрел озера и нашел, что прав Дюналь. Спасая свою репутацию, Пайан выступил с новым заявлением: водоросли действительно что-то значат, но только как пища для рачков. А окрашивает воду все-таки рачок.
И снова Парижская академия наук собрала комиссию. На этот раз Пайан был окончательно посрамлен. Много спорили и впоследствии. Чем только не объясняли окраску воды! Одни — солями железа. Другие — бактериями. Третьи считали причиной корень цветкового растения оносмы красильной с берегов озера Эльтон, тдже имеющего красную воду.
А виновницей оказалась родственница хламидомонады, зеленая водоросль дюналиелла солевая. В 1901 году ее открыл румынский ботаник Теодореску и назвал в честь Дюналя. Проживая в соленом месиве, где на литр приходится 280 граммов соли, дюналиелла запасает пигменты — каротиноиды кирпич-но-красного цвета. А поскольку в насыщенных рассолах не могут жить другие водоросли, дюналиелла и размножается так обильно, вызывая цветение озер. К сожалению, эту подвижную водоросль можно увидеть только под микроскопом, а хорошо рассмотреть лишь под большим увеличением.
А теперь оставим дюналиеллу и обратимся к другому месту биосферы, где условия жизни тоже убийственные, но не из-за солености, а из-за холода. Родственница дюналиеллы хламидомонада горная, обитающая на ледниках Кавказа, в зимнее время использует тот же защитный прием, что и царица рассолов. Запасает красный пигмент гематохром и переходит в состояние покоя. Когда собирается масса хламидомонад, снег становится кроваво-красным на больших площадях: в 1929 году в горах Северного Кавказа нашли на снегу красное поле в несколько квадратных километров. Когда приходит лето, теплеет, снег подтаивает — хламидомонада возвращается к жизни, становится подвижной.
Красный снег видели не только на Кавказе. Его нашли и во многих других местах: на Полярном Урале, Алтае, на Камчатке и Новой Земле. Большие поля обнаружили и в Гренландии.
В Антарктиде кровавый снег появляется пятнами-вдоль побережья. И не только потому, что здесь теплее. Гораздо важнее другая причина: с соседних скал сносит ветром высохший птичий помет. Хламидомонада антарктическая, которая здесь обитает, без удобрения не растет. День за днем нарастает тон окраски от бледно-розовой до густо-красной. Потом снег тает, а вместе с ним и хламидомонада уносится в океан.
Обратно на берег водоросль попадает не без помощи пернатых. И ее спутница, вездесущая пра-зиола ломкая — одно из самых верных растений шестого континента. Празиола обязана своим широким распространением в Антарктиде большому поморнику. Он не упускает возможности искупаться в лужицах пресной воды. В лужах клетки празиолы всегда есть. На лапках и перьях птица транспортирует водоросль почти до самого Южного полюса.
Итак, все выносят зеленые водоросли — холод, убийственные рассолы. В наш век прибавилось еще одно испытание — загрязнение вод. И тут выдвинулись из этой группы два прежде незаметных растения: морской салат — ульва и энтероморфа. Та и другая — жители умеренных широт. Ульва действительно немного похожа на огородный салат и габаритами, и внешним видом. Ее светло-зеленый лист рассечен на лопасти, по краю собранные гармошкой. Энтероморфа растет кустиком из ремневидных пустотелых трубок.
Оба существа точно специально созданы для нашего века. Льются в моря сточные воды, гибнет морская трава — зостера, уходят от берегов многие водоросли. Их место занимает ульва. Она все больше расселяется вдоль берегов. Ее спутница — энтероморфа не отстает, облепляя прибрежные камни своими зелеными «волосами». Чем грязнее вода, тем, кажется, для них лучше. Пышными коврами разрастаются вокруг отверстий сточных труб. Мало этого, пробираются и в саму трубу, и только недостаток света не дает им возможности прошествовать по всей трубе. Сдерживают их напор морские зайцы. В защищенных бухтовтах северной Калифорнии они уплетают и ту и другую.