«Замечательное бесплодие остается в тех местах, где росли когда-то величественные, роскошные леса каури. Эта проклятая древесная порода взяла из почвы все, не оставив ничего для своих будущих поколений. Теперь на вырубках щетинится лишь низкорослый папоротник…»
Эти горькие слова прозвучали в конце прошлого века по адресу самого известного в Новой Зеландии дерева — каури. Для новозеландцев каури все равно, что для американцев секвойи.
Прежде не знали, как назвать. Одни говорили «сосна-каури», другие — «ель-каури». От той и другой отличается заметно. Хотя дерево и хвойное, но хвоинки больше похожи на листья. Широкие и длинные, как незрелые бобы гороха. И такие же плотные. Ствол — цилиндром, как колонна. Крона — шапкой на самой макушке.
Из стволов выпиливали чудовищной длины доски без единого сучка. Одну хотели в Париж на выставку отправить. Не взял пароход. Не вошла. Так и осталась в музее в Веллингтоне. Да и туда едва втащили.
Раньше габариты каури, несомненно, были и побольше. Так ли, можно лишь гадать, ибо от былых лесов мало что уцелело. Только в заповедниках. Сто лет назад еще жило дерево толщиной в 6,3 метра. Оно погибло при пожарах на рубеже нашего века. Не сохранилось и следов. Самым высоким в последние годы считали дерево «Отец всем остальным». Оно достигало 56 метров. Погибло от урагана в 1973 году. Теперь остались только 51-метровые…
Древесина каури со времен капитана Д. Кука славилась на весь мир. Англичане уверяют, что адмирал Нельсон одержал победу при Трафальгаре благодаря мачтам из каури. Но славу дереву принесла даже не древесина и не великанские размеры, а смола. Она сочится из трещин коры, капает с ветвей и застывает в почве кусками, прозрачными, как леденец. По виду и качеству напоминает янтарь.
Дантисты нашли янтарь каури незаменимым в зубной технике. Из него делали линолеум и еще тысячу разных вещей. Дороже всего ценился ископаемый янтарь. Перерыли почву так беспощадно, что перемешали все почвенные слои, а заодно и снесли всю молодую поросль, зеленевшую на месте срубленных гигантов. Остались бесплодные пустоши, удивляющие путешественников.
Эти горькие слова прозвучали в конце прошлого века по адресу самого известного в Новой Зеландии дерева — каури. Для новозеландцев каури все равно, что для американцев секвойи.
Прежде не знали, как назвать. Одни говорили «сосна-каури», другие — «ель-каури». От той и другой отличается заметно. Хотя дерево и хвойное, но хвоинки больше похожи на листья. Широкие и длинные, как незрелые бобы гороха. И такие же плотные. Ствол — цилиндром, как колонна. Крона — шапкой на самой макушке.
Из стволов выпиливали чудовищной длины доски без единого сучка. Одну хотели в Париж на выставку отправить. Не взял пароход. Не вошла. Так и осталась в музее в Веллингтоне. Да и туда едва втащили.
Раньше габариты каури, несомненно, были и побольше. Так ли, можно лишь гадать, ибо от былых лесов мало что уцелело. Только в заповедниках. Сто лет назад еще жило дерево толщиной в 6,3 метра. Оно погибло при пожарах на рубеже нашего века. Не сохранилось и следов. Самым высоким в последние годы считали дерево «Отец всем остальным». Оно достигало 56 метров. Погибло от урагана в 1973 году. Теперь остались только 51-метровые…
Древесина каури со времен капитана Д. Кука славилась на весь мир. Англичане уверяют, что адмирал Нельсон одержал победу при Трафальгаре благодаря мачтам из каури. Но славу дереву принесла даже не древесина и не великанские размеры, а смола. Она сочится из трещин коры, капает с ветвей и застывает в почве кусками, прозрачными, как леденец. По виду и качеству напоминает янтарь.
Дантисты нашли янтарь каури незаменимым в зубной технике. Из него делали линолеум и еще тысячу разных вещей. Дороже всего ценился ископаемый янтарь. Перерыли почву так беспощадно, что перемешали все почвенные слои, а заодно и снесли всю молодую поросль, зеленевшую на месте срубленных гигантов. Остались бесплодные пустоши, удивляющие путешественников.
«Замечательное бесплодие остается в тех местах, где росли когда-то величественные, роскошные леса каури. Эта проклятая древесная порода взяла из почвы все, не оставив ничего для своих будущих поколений. Теперь на вырубках щетинится лишь низкорослый папоротник…»
Эти горькие слова прозвучали в конце прошлого века по адресу самого известного в Новой Зеландии дерева — каури. Для новозеландцев каури все равно, что для американцев секвойи.
Прежде не знали, как назвать. Одни говорили «сосна-каури», другие — «ель-каури». От той и другой отличается заметно. Хотя дерево и хвойное, но хвоинки больше похожи на листья. Широкие и длинные, как незрелые бобы гороха. И такие же плотные. Ствол — цилиндром, как колонна. Крона — шапкой на самой макушке.
Из стволов выпиливали чудовищной длины доски без единого сучка. Одну хотели в Париж на выставку отправить. Не взял пароход. Не вошла. Так и осталась в музее в Веллингтоне. Да и туда едва втащили.
Раньше габариты каури, несомненно, были и побольше. Так ли, можно лишь гадать, ибо от былых лесов мало что уцелело. Только в заповедниках. Сто лет назад еще жило дерево толщиной в 6,3 метра. Оно погибло при пожарах на рубеже нашего века. Не сохранилось и следов. Самым высоким в последние годы считали дерево «Отец всем остальным». Оно достигало 56 метров. Погибло от урагана в 1973 году. Теперь остались только 51-метровые…
Древесина каури со времен капитана Д. Кука славилась на весь мир. Англичане уверяют, что адмирал Нельсон одержал победу при Трафальгаре благодаря мачтам из каури. Но славу дереву принесла даже не древесина и не великанские размеры, а смола. Она сочится из трещин коры, капает с ветвей и застывает в почве кусками, прозрачными, как леденец. По виду и качеству напоминает янтарь.
Дантисты нашли янтарь каури незаменимым в зубной технике. Из него делали линолеум и еще тысячу разных вещей. Дороже всего ценился ископаемый янтарь. Перерыли почву так беспощадно, что перемешали все почвенные слои, а заодно и снесли всю молодую поросль, зеленевшую на месте срубленных гигантов. Остались бесплодные пустоши, удивляющие путешественников.
И растаяли невиданные теса. Их и так было немного, 1600 тысяч гектаров. Теперь осталась одна шестнадцатая часть. Не повезло и этой шестнадцатой. Через лучший из уцелевших массивов, леса Ваипоуа, потянули автостраду. Тут уж новозеландцы не выдержали, забили тревогу. А когда лесное ведомство стало раздавать лицензии на вырубку участков, в парламент подали петицию протеста. Ее подписали 70 тысяч любителей леса: каждый 200-й житель новозеландских островов. В 1958 году парламент вынужден был прекратить рубку.
Теперь пытаются вернуть хоть часть утраченного. Но это не так просто сделать. Каури — дерево капризное. В природе никогда не начинает жизнь на открытом месте, всегда растет в тени соседей. На вырубках после трав появляется чайное деревце — лептоспермум. Под его защитным пологом подрастают малютки каури. Потом они перерастут своего благодетеля. Однако пока это случится, пройдет лет 200 или 300. И то при условии, что будет довольно семян. С семенами же не всегда все обстоит гладко.
Когда, созрев, рассыпаются шишки, дождь семян падает на почву. Тут их поджидает вета — родич саранчи, из прямокрылых. Разгрызает оболочку. Выедает жирную мякоть. К вете присоединяется и местный попугай — нестор западный. Тот не ждет, пока упадут семена. Сам добывает их из шишек, пока еще не поспели. Выклюет несколько семян, а шишка сваливается недозрелой. Но ни нестор, ни вета, конечно, не съедают весь урожай. Гораздо хуже другое. Семена быстро теряют жизнеспособность, если влажность воздуха слишком велика. Именно такая держится с февраля по апрель, когда идет разлет семян. Замечательно, что в это время в почве для прорастания семян влаги не хватает…
Несмотря на все старания лесоводов, восстановить леса каури пока не удалось. Не надеясь на лучшее будущее, новозеландские лесоводы пока заменяют ее посадками сосны замечательной. Та растет на любой бросовой почве и не боится пертурбаций во влажности.
Кроме каури (агатиса южного), в роде агатис есть и другие виды. Все они уроженцы тихоокеанского бассейна. Почти все обитатели островов. На Новых Гебридах — агатис крупнолистный, в Новой Каледонии — ланцетовидный, на островах Фиджи — фиджийский. Крупнолистному повезло. Его изучили лучше других. Выяснилось, что необходимейшим условием его процветания служат ураганы. Без них смены старому поколению не жди. Когда ураган выхватывает из гущи леса очередную жертву, она падает, выворачивая глыбу почвы. Именно такие места и может занимать молодняк.
Широкая хвоя ногоплод-ника, похожая на ивовый лист, не уникум в растительном мире. У каури и многих других хвойных южного полушария хвоя не подходит под «северные» стандарты.
Эти горькие слова прозвучали в конце прошлого века по адресу самого известного в Новой Зеландии дерева — каури. Для новозеландцев каури все равно, что для американцев секвойи.
Прежде не знали, как назвать. Одни говорили «сосна-каури», другие — «ель-каури». От той и другой отличается заметно. Хотя дерево и хвойное, но хвоинки больше похожи на листья. Широкие и длинные, как незрелые бобы гороха. И такие же плотные. Ствол — цилиндром, как колонна. Крона — шапкой на самой макушке.
Из стволов выпиливали чудовищной длины доски без единого сучка. Одну хотели в Париж на выставку отправить. Не взял пароход. Не вошла. Так и осталась в музее в Веллингтоне. Да и туда едва втащили.
Раньше габариты каури, несомненно, были и побольше. Так ли, можно лишь гадать, ибо от былых лесов мало что уцелело. Только в заповедниках. Сто лет назад еще жило дерево толщиной в 6,3 метра. Оно погибло при пожарах на рубеже нашего века. Не сохранилось и следов. Самым высоким в последние годы считали дерево «Отец всем остальным». Оно достигало 56 метров. Погибло от урагана в 1973 году. Теперь остались только 51-метровые…
Древесина каури со времен капитана Д. Кука славилась на весь мир. Англичане уверяют, что адмирал Нельсон одержал победу при Трафальгаре благодаря мачтам из каури. Но славу дереву принесла даже не древесина и не великанские размеры, а смола. Она сочится из трещин коры, капает с ветвей и застывает в почве кусками, прозрачными, как леденец. По виду и качеству напоминает янтарь.
Дантисты нашли янтарь каури незаменимым в зубной технике. Из него делали линолеум и еще тысячу разных вещей. Дороже всего ценился ископаемый янтарь. Перерыли почву так беспощадно, что перемешали все почвенные слои, а заодно и снесли всю молодую поросль, зеленевшую на месте срубленных гигантов. Остались бесплодные пустоши, удивляющие путешественников.
И растаяли невиданные теса. Их и так было немного, 1600 тысяч гектаров. Теперь осталась одна шестнадцатая часть. Не повезло и этой шестнадцатой. Через лучший из уцелевших массивов, леса Ваипоуа, потянули автостраду. Тут уж новозеландцы не выдержали, забили тревогу. А когда лесное ведомство стало раздавать лицензии на вырубку участков, в парламент подали петицию протеста. Ее подписали 70 тысяч любителей леса: каждый 200-й житель новозеландских островов. В 1958 году парламент вынужден был прекратить рубку.
Теперь пытаются вернуть хоть часть утраченного. Но это не так просто сделать. Каури — дерево капризное. В природе никогда не начинает жизнь на открытом месте, всегда растет в тени соседей. На вырубках после трав появляется чайное деревце — лептоспермум. Под его защитным пологом подрастают малютки каури. Потом они перерастут своего благодетеля. Однако пока это случится, пройдет лет 200 или 300. И то при условии, что будет довольно семян. С семенами же не всегда все обстоит гладко.
Когда, созрев, рассыпаются шишки, дождь семян падает на почву. Тут их поджидает вета — родич саранчи, из прямокрылых. Разгрызает оболочку. Выедает жирную мякоть. К вете присоединяется и местный попугай — нестор западный. Тот не ждет, пока упадут семена. Сам добывает их из шишек, пока еще не поспели. Выклюет несколько семян, а шишка сваливается недозрелой. Но ни нестор, ни вета, конечно, не съедают весь урожай. Гораздо хуже другое. Семена быстро теряют жизнеспособность, если влажность воздуха слишком велика. Именно такая держится с февраля по апрель, когда идет разлет семян. Замечательно, что в это время в почве для прорастания семян влаги не хватает…
Несмотря на все старания лесоводов, восстановить леса каури пока не удалось. Не надеясь на лучшее будущее, новозеландские лесоводы пока заменяют ее посадками сосны замечательной. Та растет на любой бросовой почве и не боится пертурбаций во влажности.
Кроме каури (агатиса южного), в роде агатис есть и другие виды. Все они уроженцы тихоокеанского бассейна. Почти все обитатели островов. На Новых Гебридах — агатис крупнолистный, в Новой Каледонии — ланцетовидный, на островах Фиджи — фиджийский. Крупнолистному повезло. Его изучили лучше других. Выяснилось, что необходимейшим условием его процветания служат ураганы. Без них смены старому поколению не жди. Когда ураган выхватывает из гущи леса очередную жертву, она падает, выворачивая глыбу почвы. Именно такие места и может занимать молодняк.
Широкая хвоя ногоплод-ника, похожая на ивовый лист, не уникум в растительном мире. У каури и многих других хвойных южного полушария хвоя не подходит под «северные» стандарты.